![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
У меня в детстве была игрушка. Микки Маус.
Я обожал её. Однажды мы с Микки поссорились и я задал ему трёпку.
Мама сказала, что так нельзя, что ему же больно.
Пол ночи потом я просил у него прощения.
Он меня простил, наверное. Я же не со зла.
Просто хотелось показать себя брутальным. Но не по отношению же к близким.
Потом мама, видя, в каких мы с ним отношениях, сказала, что сохранит его и подарит мне на шестнадцатилетие.
Я рос в семье военных. Мы много переезжали. В один из переездов Микки пропал.
Но я то знал, что мама наверняка его припрятала до моих шестнадцати.
Мне минуло шестнадцать. Про Микки Мауса помнил только я.
Очень было грустно.
И ещё я понял тогда, с какой осторожностью надо обещать что-то детям.
Я обожал её. Однажды мы с Микки поссорились и я задал ему трёпку.
Мама сказала, что так нельзя, что ему же больно.
Пол ночи потом я просил у него прощения.
Он меня простил, наверное. Я же не со зла.
Просто хотелось показать себя брутальным. Но не по отношению же к близким.
Потом мама, видя, в каких мы с ним отношениях, сказала, что сохранит его и подарит мне на шестнадцатилетие.
Я рос в семье военных. Мы много переезжали. В один из переездов Микки пропал.
Но я то знал, что мама наверняка его припрятала до моих шестнадцати.
Мне минуло шестнадцать. Про Микки Мауса помнил только я.
Очень было грустно.
И ещё я понял тогда, с какой осторожностью надо обещать что-то детям.
